Ночь покрыла мраком поле, Землю тьмою обложила. Спят казаки, спят татары. Лишь не спит в своей светлице Несчастливица-царица, Одинокая Сузге. Перед ней горит светильник И, бросая свет дрожащий, Освещает ту палату, И роскошное убранство, И блестящую одежду, И печальную Сузге. О, Сузге, краса-царица! Тяжела тебе ночь эта! Ты сидишь на мягком ложе, Опустив на грудь головку И сложив печально руки На трепещущей груди. Ты одета, как невеста, В драгоценные одежды, Но глаза твои не блещут Предрассветною звездою, Но уста твои не пышат Цветом розы и любви. Дума черная, как полночь, Обвила твой ум, царица, И тоска, как червь могильный, Точит сердце молодое. Велика твоя невзгода! Тяжела твоя судьба! Но прими к себе надежду: Не рабою, но царицей Почестят тебя в Москве. О, когда б прошла скорее Эта ночь твоей печали! Неподвижна и безмолвна Все сидит Сузге-царица. Нет речей для утешенья! Нету мысли для надежды! Будто смерти вещий голос Тихо носится над ней. Вот блеснул в ее светлице Светлый луч зари восточной. "О, мой бог! меня помилуй!" — Тяжко вскрикнула царица И упала на подушки, Задыхаяся от слез.